— У русского имперского стаута есть устоявшаяся айдентика (темный фон и золотой двуглавый орел), которая обусловлена историей сорта: его поставляли эксклюзивно из Англии к столу русских императоров. Игра с этими символами и атрибутами показалась мне наиболее интересной.
Скажу честно, я весь год хотел сделать проект, посвященный революции 1917-го, которая в этом году отмечает столетие. Это одно из важнейших событий в истории нашей страны: непростое, неоднозначное, дискуссионное. К сожалению, в общественной повестке оно практически не рефлексируется как раз ввиду его неоднозначности и потенциальной конфликтности. Но история есть история.
Когда я увидел, что у меня в руках проект, который называется «Имперский…», — понял: оно. В этом году сто лет не только революции, но и моменту, когда Россия перестала быть Империей; другими словами, сто лет тому, как этот сорт пива можно считать исключительно исторической цитатой.
Подходов к визуальным концепциям было несколько. Первый заход был, конечно, через авангард, через «Черный квадрат» Малевича, через его противопоставление тому миру, который закончился. Подход был очень литературный и вызывал вопросы даже внутри нашего небольшого «прогрессивного» коллектива. Как запасной, «очевидный» вариант я развивал то, что в итоге и пошло в жизнь, — кадр из фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь» (который я, как, наверное, и многие люди, помню по названию «Взятие Зимнего дворца»).
Здесь реализовалось мое изначальное желание каким-либо образом обыграть традиционные атрибуты этикетки имперского стаута — двуглавого имперского орла. Именно в центре кадра, когда матрос взбирается на ворота, мы видим этот символ империи, который еще немного — и рухнет под натиском революции.
Собственно говоря, этикетка синтезирует в себе этот момент перехода, когда рушится одна история — и начинается другая, момент, полный драматизма и энергии. При этом в центре этикетки —бессменный атрибут имперского стаута, то есть условие жанра соблюлось.